Полина Раевская - Влюблена и очень опасна

Так как зерновых в меню не оказалось, я заказала зеленый салат и морковный фреш – Марья рассказывала, что этот сок весьма популярен у девушек ее круга.

Отложив папку в сторону, я с тоской посмотрела на соседний столик. Там упитанного вида дядька с удовольствием уплетал здоровенный кусок мяса. Перехватив мой взгляд, Креольский сказал, обращаясь к официанту:

– Знаете что. Отмените заказ дамы и принесите нам ваши блюда дня. В двух экземплярах.

– Что, все? – удивленно уточнил служитель подноса и салфетки.

– А что, есть проблемы?

– Нет, нет, что вы, конечно. Сейчас все сделаем.

– И поживее, милейший.

Официант опрометью помчался исполнять поручение Креольского. И как это у того получается так «строить» людей?

Олег взял из стоящей на столе корзины хлеб, отломил небольшой кусочек мякиша и задумчиво принялся катать из него шарик.

– Завтра похороны Юры, – нарушил он неловкую паузу.

Я не нашлась, что сказать. В круговороте закрутивших меня событий я как-то совсем забыла о моем бывшем бедном шефе. А ведь действительно его бренное тело до сих пор не предано земле.

– Так вот где ты был все утро? Организовывал похороны? – догадалась я.

– Что? – спросил Олег растерянно. – Ах да. Нет то есть. На самом деле все распоряжения я отдал еще вчера. Сейчас это не проблема. Любой каприз за ваши деньги, – горько усмехнулся он.

– Тогда где ты был? – спросила я и тут же прикусила язык. Кто я такая, чтобы задавать подобные вопросы? Но было уже поздно – слово, как известно, не воробей.

Но Креольский не обиделся, хотя и мог бы, конечно. Напротив, предоставил мне полный отчет о проведенном им времени.

Оказалось, что после того, как мы расстались, мужчина сразу же отправился в офис к Сомову, но того там не застал. Тогда он навел справки и выяснил, что риелтор покинул на днях город. И что интересно – дата его отъезда совпадала с датой убийства шефа. Вернее, Сомов отправился в свое путешествие на следующий день после трагедии. Разумеется, все это могло оказаться простым совпадением, но, по понятным причинам, верилось в это с трудом.

– И что? Совсем нельзя выяснить, где сейчас Сомов? – поинтересовалась я, дождавшись, когда официант поставит тарелку и отойдет от нашего столика.

Креольский устало пожал плечами:

– Возможно все, но на это требуется время. Риелтор – не дурак и явно не хочет, чтобы его нашли, так как никаких данных о пункте прибытия он не оставил ни дома, ни на работе. Матери своей он сказал, что отправился в командировку, а в конторе сообщил всем, что решил нанести визит своему дальнему родственнику. Одним словом, как в воду канул. Я задействовал кое-какие ресурсы, так что, возможно, и удастся что-нибудь выяснить, но пока эта ниточка никуда не привела.

– Почему же? – произнесла я, подцепив вилкой салатный лист. Есть хотелось нестерпимо, но хорошо усвоенный, благодаря Андрюше, урок не позволял продемонстрировать парню вот так, с ходу свой зверский аппетит. В конце концов, чего уж греха таить, Олег мне нравится, и потому очень хотелось произвести на него приятное впечатление. – Отсутствие результата – тоже результат, – продолжила я, с тоской глядя на еду. – В данном случае стремительное бегство Сомова сразу же после смерти о многом говорит. Сам подумай, с чего бы ему бросать хорошо налаженный бизнес?

– Как знать, – пожал плечами Креольский, – возможно, просто испугался. Может, ему грозит та же опасность. В любом случае, пока мы не поговорим с парнем, строить предположения и догадки можно долго.

– Но как же с ним поговорить-то? – спросила я, сглатывая слюну и отворачиваясь от принесенного горячего, сдерживаясь из последних сил, чтобы не наброситься на него, словно голодный волк. Или медведь. Или… О! А это мысль: перебирая в голове представителей животного мира, я, по крайней мере, на какое-то время забываю о вкусной снеди.

– А ты почему ничего не ешь? – удивленно спросил Креольский, пододвигая тарелку с аппетитными закусками.

– Да так, – томно закатив глаза, ответила я, – что-то не хочется.

– Слушай, – озадаченно произнес мой визави, – надеюсь, ты не из этих?

– Из каких? – испуганно поинтересовалась я.

– Ну, из тех дурочек, которые считают каждую калорию и вечно сидят на диетах?

– А что в этом плохого? – теперь настал мой черед удивляться. В конце концов, образ именно такой барышни я старательно создавала, моря себя голодом.

– Хм, наверное, ничего, – ответил Креольский. – Извини, если задел твои чувства. Просто мне казалось, ты не такая, – в голосе мужчины я уловила нотки разочарования.

– Да, и какая же я, по-твоему? – плохо скрываемая обида сквозила в моем голосе.

Удивительно, но мужчина смешался! Вот уж не думала, что эту железобетонную броню уверенности и равнодушия так просто пробить.

– Я не хотел тебя обидеть! Ты не подумай. Просто мне казалось, что ты… Не важно, – Олег махнул рукой и делано рассмеялся, – извини!

Вот кто их разберет, этих мужчин?! С другой стороны, наверное, Креольский не видит во мне объект сексуального притяжения. Наверное, для него я просто «свой парень».

«Во всем ищи позитив» – учила меня в свое время мама. Вспомнив сейчас ее совет, я решила, что раз нет необходимости изображать из себя гламурную дурочку, я вполне могу порадовать свой желудок. Решительно придвинув к себе тарелку, я с наслаждением, едва ли не урча от удовольствия, принялась поглощать пищу.

Глаза Олега удивленно расширились, но он промолчал. Нужно сказать, весьма осмотрительно – меньше всего сейчас я была расположена обсуждать мой аппетит и происходящие с ним стремительные метаморфозы.

Глава пятнадцатая

Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому…

Вода острыми иглами впивается в мое тело, но холодный душ – это то, что мне сейчас жизненно необходимо. События развиваются столь стремительно, что даже страшно. Ничего не обсуждая и ни о чем не договариваясь, мы вновь оказались в квартире Креольского. Машина подъехала к его подъезду, мы поднялись в жилище, где мои вещи были выгружены в спальне, которая, как я понимаю, стала теперь моей комнатой. Или все же «нашей»? Никаких личных «поползновений» со стороны Олега не наблюдалось. Кажется, он даже и не собирался посягать на мою девичью честь, а я, в свою очередь, никак не могу определиться, как мне к этому относиться. Что ж, тогда действуем по старой схеме: подумаем об этом завтра. В конце концов, сегодня есть дела и поважнее.